Пролистав альбом, Диана уверенно показала на форму французской армии. Судя по знакам отличия, что ей удалось запомнить, один являлся полковником, второй подполковником.

— Уверена? — с сомнением взглянула на неё Мария.

— Ну, да. Я специально от них отходила, чтобы получше рассмотреть. Правда, меня муж быстро увёл. Думала, мне не хватило времени, как следует их разглядеть и запомнить, а хватило, оказывается! Это точно та же форма! — бурно радовалась Диана.

Мария подумала, глядя на её искреннюю радость, что если информация про базу Авиана и деза, то используют «Скворца» втёмную, это, почти, наверняка. Чтобы так чистосердечно сыграть радость, нужен недюжинный талант и опыт… Может, со временем все к «Скворцу» придет, но пока что Диана еще явно далека от такого уровня притворства…

Дочитали главу — порадуйте авторов, поставьте книге лайк, если еще не сделали этого раньше! Вам несложно, а нам — приятно!!! https://author.today/work/396123

Глава 8

Москва. Лубянка.

Капитан Артамонова, вернувшись со встречи с агентом, сразу доложила полковнику Воронину, что «Скворец» уверенно опознала французскую военную форму своих собеседников. В чинах полковника и подполковника.

— Почему я не удивлён? — скривил губы в ухмылке полковник. — Значит, велики шансы, что французы в игре и «Скворец» тоже…

— Французы да, «Скворец» нет, — уверенно ответила капитан. — Если все и так, то ее втёмную играют.

— Уверена?

— Она так радовалась, когда все знаки отличия их вспомнила… Такое не сыграть.

— Ну и что с этого? — откинулся на стуле Воронин и вопросительно посмотрел на неё.

— Ну, не стала бы она так искренне радоваться, если бы заранее знала, что всё равно их опознает… Не подделать так эмоции в её возрасте. Она ещё проста и бесхитростна. И никогда не демонстрировала, сколько мы с ней общаемся, каких-то серьезных актерских способностей. Она все эмоции из себя выплескивает. Если хочет кому-то в морду дать, то это сразу понятно. Обычная дворовая хулиганка, а не серый кардинал, привыкший скрывать свои чувства.

— По большому счёту всё это не важно, — задумчиво проговорил Воронин. — В любом случае, нам остаётся только ждать подтверждения, что её расшифровали.

— Ну, да. А информацию, что она приносит, и так уже перепроверяют, я так понимаю, — добавила Артамонова.

— Боюсь, что нам по этому поводу сообщат только то, что нам нужно знать по поводу дальнейшей работы со «Скворцом»… — вздохнул полковник.

Приехал на Лубянку уже в первом часу дня. Лишь бы Румянцев на обед уже не умотал. Но он был на месте, встретил меня и привёл к себе в кабинет.

— Как дела? — спросил он меня.

— Да всё нормально, вроде, — ответил я. — Кручусь как белка в колесе. Учёба, работа, лекции, семья. Материалы для статей собираю где только можно… Всеми правдами и неправдами… Наладил, вот, хорошие отношения со многими московскими предприятиями, чтобы быстрее узнавать о разных интересных новостях.

Специально так про свою журналистскую деятельность сказал, чтобы у них других версий не было, когда мне будут директора подопечных предприятий звонить, шифруясь.

— Ну, ничего. Скоро лето, каникулы, отпуск, — улыбнулся Румянцев.

— Кстати. Насчёт отпуска, — решил я воспользоваться моментом. — Предложение путёвки на Кубу в силе?

— Ну, в силе, конечно, — перестал улыбаться Румянцев. — Но у тебя же дети маленькие. Или вы с женой одни хотите съездить?

— А сколько по времени путёвка?

— Вообще, двадцать один день, но можно и недели две…

— Две недели без детей она не сможет, да и я на стенку полезу, буду волноваться, — задумчиво ответил я. — Но время же ещё есть подумать?

— Конечно, — охотно согласился он. — Но ладно, я, собственно, что тебя пригласил. Лекция нужна «Меры стимулирования сельского хозяйства».

— Когда?

— Во вторник лекция, в понедельник на согласование. Успеешь?

— Куда я денусь с подводной лодки? — вздохнул я.

Он сочувственно взглянул на меня и проводил на выход. Мы попрощались, и я поехал в таксопарк.

По дороге остановился у «Булочной», купил девчонкам в диспетчерскую всякой всячины понемногу. Получилось штук пять разных кульков граммов по четыреста. Ничего особенного, баранки, вафли, сушки с маком, сухари с изюмом и сахаром… Но когда целый день на работе, по себе знаю, каждой корочке хлеба рад.

Здание таксопарка встретило меня сверкающей на солнце большой витриной на входе по центру здания, сквозь которую была видна большая лестница на верхние этажи. А тут серьезно все изменилось к лучшему… Стёкла отмыли, покрасили рамы. По бокам поставили бетонные цветники. А может, они тут и стояли, просто их выкрасили в белый цвет, и я обратил на них внимание. Летом цветы посадят, вообще душевно будет.

Внутри тоже пахло свежей краской. Стены первого и второго этажей покрасили на высоту вытянутой руки, а дальше побелили, как и потолки. Это то, что я увидел. Третий и четвёртый этажи, возможно, тоже освежили.

Ни Волошина, ни Епихина в кабинетах не оказалось. Спустился в диспетчерскую, вручил девчатам гостинцы и попросил дать объявление по громкой связи, чтоб начальство нашлось.

Первым заглянул в диспетчерскую Епихин с напряжённым лицом, но увидев меня, сразу успокоился и расплылся в улыбке. Он сказал девчатам, что если Волошин заглянет, то мы ушли в кабинет к Епихину. Но мы встретили и его. Он шёл быстрым шагом по коридору нам навстречу, вытирая платком шею.

— Добрый день, Степан Архипович, — поспешил я ещё издали поздороваться, чтобы он так не спешил, а то загоняет себя, так и до своего звёздного часа не дотянет с его здоровьем.

— Ох, Павел, приветствую, — протянул он мне руку, и мы вместе пошли в его кабинет. — Ждём телевидение, всё вымыли, выкрасили. Две субботы подряд все на субботники выходим…

— Я вижу, и скажу вам, что результат получается прямо на загляденье, — одобрительно улыбнулся я. — Форму новую получили?

— Получили, получили. Райком с обувью помог, управление с костюмами.

— Туалеты в порядок приводим, — добавил Епихин, — начали с первого этажа, уже заканчиваем второй. Только вот третий и четвёртый, боюсь, не успеем…

— Ну, будем надеяться, телевизионщики наверх не пойдут, — улыбнулся я. — Главное, после съёмок не забросить ремонты, а до конца всё доделать, что не успели.

— Это понятно, — согласился уже отдышавшийся Волошин.

— Ну и славно, — заметил я. — Эпопея эта со съёмками закончится и вернёмся опять к текущей работе. Первый блин у нас совсем даже не комом получился, как я понял?

— Вообще не комом, — уверенно ответил Епихин с довольным видом.

— Ну, вот так и будем дальше потихоньку аккуратно работать, — кивнул я. — Тише едешь, дальше будешь… Помощь какая-то вам нужна? — взглянул я на Волошина.

— Да нет, — переглянулся он со своим замом. — Вроде, все есть. Со всем справляемся.

— Молодцы… Водителей, что таксопарк так прославили, наверное, тоже надо засветить, — подсказал я. — Пусть у них интервью, что ли, возьмут. Заслужили. И вообще, хорошо бы вам на фоне всего коллектива интервью давать, чтобы сплотить людей. Диспетчера ваши, вообще, люди уникальные, про них бы тоже рассказать. Короче, всех хвалите, мол, коллектив подобрался уникальный, треть водителей, ну или сколько там, уточните в кадрах, работает уже больше, допустим, пятнадцати лет. Матерые профессионалы, могут и от хулиганов защитить, и роды при необходимости принять. А ремзона может за полдня машину разобрать и обратно собрать. Короче, вот, всеми и каждым начальство гордится! Сплачивайте вокруг себя людей!

Они серьёзно слушали, и все время кивали. Чувствовал себя профессором в компании очень благодарных за мою мудрость студентов. Необычное ощущение, когда знаешь, что на собеседниках клейма негде ставить…